“Творчество как самотерапия”, – Аглая Датешидзе (фото)

Что такое танцевально-двигательная терапия?

Танцевально-двигательная терапия — использование танца в терапевтических целях. Я могу в терапевтических целях разговаривать, могу рисовать, могу гулять, смотреть, поехать в путешествие, а могу танцевать. Я могу танцевать на какую-то тему, о каких-то своих вопросах, интересах, сложностях или мечтах. Я могу танцевать, включая разные качества, например текучесть, либо, наоборот, жесткость, хаотичность, медленность или скорость. И все это через метафору танца очень хорошо проживается и актуализируется, как опыт.

Для чего это нужно? Явно ведь не для того, чтобы потом выступать перед членами жюри и показывать мастерство.

Есть много разных способов танцевать, и это зависит от того, что нужно. Если моя задача соматическая и терапевтическая, если я хочу погрузиться своим вниманием в свое тело, то тогда я чаще всего выгляжу для внешнего зрителя очень закрыто, очень как-то внутри себя, внешне это не для жюри. Но внутри меня очень много всего происходит. В какой-то момент критическая масса того, что происходит, приподнимается, и тогда неожиданно я становлюсь видимой и проявленной, даже ясной, – то есть, если я была не ясной, потом всем становится понятно, о чем я.

Сегодня многие «мотиваторы» говорят о необходимости любви к себе. «Полюби себя!» Говорят, что нужно полюбить себя, тогда все получится, тогда тебя полюбят другие. Правда ли это? Как можно полюбить себя?

Сейчас многие люди пытаются, эксплуатируя себя и других, сделать бизнес из психологии. Если мы так сильно пытаемся сделать из этого бизнес, то эта идея любви к себе — прямо неиссякаемое золотое дно. Также как и идея похудения, как идея постоянной молодости, как идея постоянного бытия в тонусе.

Но невозможно быть постоянно в тонусе. У нас есть две нервные системы: симпатическая и парасимпатическая. Симпатическая держит в состоянии тонуса, парасимпатическая — это расслабление. Сколько симпатическая находится в тонусе, столько же по времени и так же глубоко, парасимпатическая должна быть в расслаблении. Если ты хочешь быть постоянно бодрым, это физически невозможно. Представьте, что вы встречаете прекрасную женщину либо прекрасного мужчину. Вы на эту женщину смотрите и думаете: «Надо ее полюбить». Если я отношусь к любви с точки зрения «надо», то неожиданно моя магия, магия моей влюбленности заканчивается, магия не работает со словом «надо».

Я могу как надо заботиться о себе с точки зрения «надо», я могу быть внимательна к себе, я могу дисциплинированно делать какие-то практики. И, может быть, там что-то вырастет. Знаете, чем я заменила бы любовь к себе? Благожелательным, сострадательным отношением к себе. Сострадательное отношение к себе возможно, этому можно научиться. И тогда тебе станет полегче.

Как понять «сострадать себе»? Пожалеть себя? Позаботиться о себе?

Если я жалею, то передо мной кто-то маленький, ущербный, я его жалею. Это унижение. Так не получится. Другое дело — я, как равный вам человек, понимаю, что не все так просто, – возможно, вы устали, возможно, вы хотите хорошего, не всегда получается. Сочувствие к себе — это не про унижение. Тут важно подключать сострадание: вот смотри, ты много работала, теперь отдохни, время летит невозможно быстро, шпагат в полете не получится. И я каким-то образом сострадаю в этом месте. И сострадаю не потому, что хочу удочерить вас и пожалеть, а сострадаю, потому что знаю: у вас есть силы с этим справиться.

Если мы говорим об инфантильности, где эта грань — беречь своего внутреннего ребенка и быть инфантильным?

Я думаю, дело не в грани, а во времени. Например, один из моих учителей говорит, что если мне 36, то мне и 35, и 34, и 3, и 0. То есть, у меня есть такая часть, такая часть и такая. И у каждой части есть свои истории и потребности. И если я такая вся инфантильная, хожу такая: мне пять лет, возьмите меня на ручки, я звезда и ничего не хочу знать, потому что я звезда, а дети в пять лет — обычно звезды, больше их ничего не интересует. Когда я брала на интервью свою дочь, она выходила в центр и говорила: «Меня снимайте!» Но за этим, как и у маленького, так и у взрослого человека, кроется какая-то потребность, если эта потребность обнаружена и удовлетворена, то эта часть удовлетворяется и больше не нужно.

Дети же как растут? Они растут через разочарование. Они понимают, что такого не будет больше, они очень часто расстраиваются из-за того, что разочаровываются. И это очень неприятный процесс разочарования, в принципе. Если я не прохожу через него, какая-то моя часть остается как раз инфантильной. Это неприятно, но если ты отдаешь достаточное количество внимания своему разочарованию, то ты подрастаешь.

Что вы думаете насчет позитивного мышления? Если мы говорим о разочаровании, то это действительно способ для развития? Это же забирает столько энергии. Как же сделать так, чтобы это все в положительный ключ отправить? Всегда ли надо ли мыслить позитивно?

Если у меня есть какие-то эмоции, то чаще всего это реакция на внешний мир, потому что эмоции у нас рождаются в контакте с внешним миром, они нужны для того, чтобы как-то контактировать с внешним миром. И, конечно же, если я их проживаю, позволяю им в какой-то форме проявляться, то каждая эмоция нужна для какой-то цели, да? И если эта эмоция этой цели достигает, то понятно, что она закончится, я проживу ее и будет что-нибудь другое.

Вы очень красиво написали однажды: «Ищите любящие глаза». Это те самые глаза, которые могут посочувствовать? Помочь и понять?

Представьте себе, что кто-нибудь смотрел бы сейчас на вас любящими глазами. Как вы себя будете чувствовать под этими любящими глазами? Что с вами происходит? Расслабляется лицо, спина? А может, спина сгибается, но вам хорошо, что происходит с вами? Представьте, что он на вас смотрит, что ему ничего от вас не надо. В этих ситуациях под таким взглядом люди расцветают. Под любящими глазами.

Очень часто психологические травмы мы получаем не тогда, когда что-то случается реально серьезное, а когда из этого «серьезного» нас никто не встречает. То есть вопрос не в том, что на меня накричал начальник, а вопрос в том, что я одна с этим осталась, мне некому рассказать, я не могу ни с кем этим поделиться. Это что-то, что бьется во мне и травмирует меня. Но если я прихожу к кому-то и рассказываю, что такая история произошла, посмотри на меня, чтобы я осталась живой, чтобы не травмироваться… Важно, чтобы это был человек, который не осудит и не посмеется. Такие штуки помогают оставаться на плаву.

А как вы относитесь к правилу, что над проблемой надо посмеяться?

Я думаю, что смех — это хорошо. Хорошо, когда человек понимает юмор по отношению к себе, сарказм, иронию. Но не всегда. Недавно я слушала инструкцию для подводных спасателей. О том, что делать в состоянии паники. Первое — это прекратить любую деятельность. То есть вы на подводной лодке, она тонет, что делать? Прекратить любую деятельность. Второе — восстановить дыхание. Третье — осмотреться. Решение где-то рядом. Если действовать так в любой критической ситуации, то все нормализуется.

Помогает ли в таком случае творчество? И как помогает?

Мне, например, чаще помогает в состоянии, когда тяжело. Но каким способом? Я могу написать, станцевать. Когда ты упаковываешь идею в хорошую форму, то она к тебе возвращается.

Отдавая, ты получаешь больше. Так это?

Я думаю, что это сильно зависит от того, что и как отдаешь.

Что такое счастье?

Многие люди от разного счастливы. В моем понимании счастье — это побочный эффект. Берем химическую реакцию, там есть что-то, что превращается во что-то, например металл в золото, в любой химической реакции чаще всего выделяются СО и Н2О — углекислый газ и вода. Счастье — это то, что выделяется, если правильно прошла реакция. Это то, что тебя зажигает, интересует, и ты понимаешь: «Я счастлив!».

Интервьюировала Татьяна Милимко